картинка словами и немножко арт-терапииВ этом углу сада стена тумана густа, как пух - кажется, что больше ничего не существует, кроме призрачных, искривлённых силуэтов деревьев за бледными вуалями, да чёрной глади небольшого озера.
С неба падает дождь, но туман это не рассеивает. Капли свободно звенят по гладким серым камням, которыми замощены дорожки сада, дробят чёрное зеркало воды. Озеро... действительно черно. Хотя, зачерпни кто его воду, она оказалась бы прозрачной.
Та, что живёт здесь, спит в прикованной цепью лодке у самого берега.
У неё смоляные, как местная вода, косы, текущие вдоль тела, и совершенно лишённые цвета глаза и кожа. В краю туманов её не касается солнце.
Цепь... старая, местами покрыта пятнами рыжей ржавчины. Обычная.
Лодка тоже - очень обычная. Потемневшее от времени дерево, призрак золотистого блика в тёмной глубине. Очень... настоящая.
Та, что в ней спит... уже проснулась и смотрит на меня, таковой не кажется.
У неё есть лицо, но его словно нет - черты лица, белое на белом, ускользают от меня, и видны только глаза - огромные, прозрачные, пустые.
Ещё говорят её руки - белые, тонкой лепки кисти на фоне тускло-серого и сепии её одежды. Распускаются диковинным цветком мне навстречу - жест приветствия - и тут же снова складываются в терпеливом ожидании.
И ещё говорит дождь. Мелодичным звоном битого хрусталя, нежным шелестом и увесистым стуком. Медленно, неостановимо, мимолётно.
Дождь когда-то проходил меня насквозь, теперь же сбегает струями по спине, мокрая рубашка неприятно липнет к телу. Камень под руками - скользкий и холодный.
Ощущение это я ловлю жадно, как побывавший в пустыне ртом ловит струи воды. Оно помогает оставаться собой - здесь.
Та-что-в-лодке шевелится - черное-серое колеблется невесомой волной - и смотрит на озерные воды.
- Любовь - это эхо. Круги на воде. Ты знала? - говорит она, призраком голоса без голоса.
Она сама - призрак.
- Я знаю, что дождь тоже оставляет круги, - отвечаю я.
На тёмном фоне волос видно, что она улыбается. Чуть-чуть.
Касается белой рукой замка на цепи. Без слов.
Ключ висит у меня на поясе - подобранный где-то на каменных дорожках этого вечно застывшего в конце осени сада, такой же старый и ржавый. Поднимаюсь с камня и иду к ней.
Ржавый металл скребётся, проворачиваясь с усилием. Разматываю цепь, и сталкиваю наполовину стоящую на острой гальке лодку в воду.
Стою, наблюдая, как она медленно отходит от берега.
Знаю, что в лодке лежит, смотря в бесцветное небо, женщина с серебряными, такими же бесцветными глазами.
Знаю, что она говорит, едва шевеля губами: мы не властны над рекой
можно лишь довериться ей, позволив течь, как течёт, и продолжить идти.
Знаю, что под моими ногами - колкая галька, мелкий песок и озёрная вода.
Знаю, что дождь перестал, и меня обнимает за спину мелкий холодный ветер.
Вижу, как раздвигаются стены тумана, и озеро становится морем.
Знаю, что где-то - уже далеко - она наконец закрыла глаза.
Возможно, она откроет их ярко-синими на смуглой коже.
Там, где море и небо - как два драгоценных камня, а песок на острове, к которому пристанет её лодка, будет золотым.
Не знаю.
Здесь и сейчас вижу бледную полосу рассвета, встающего над сумеречным северным морем. И то, как уходят, тая, последние клочья тумана.
И морская волна скользит по моим пальцам, оставляя водоросли, холод и соль.