Кусочек стекла откуда-то из середины отчёта, потому что по этому эпизоду что меня, что персонажа раскатывает в плоскотика.
Осторожно, обвм в количестве и куча деталей про живопись, просто потому что.
Возможно, будет продолжено и допилено в общем теле отчёта.
Нинквэ, можешь меня побить, да.Досыпаем стекла даже без витражейКойрэ подходит, когда я сижу возле входа, разложив краски и бумагу, и разглядываю тонкую волчью кисточку - макнувшуюся в состав для росписи ткани вместо воды. На такие краски обычно идут колонковые, а оживёт ли теперь эта, пусть и промытая, я сомневаюсь.
Говорим про наброски и кисти - радостно обсуждать это с эльда, хорошо понимающим, о чём идёт речь, и умеющим дать дельный совет. Оттенки, тона и свет учивший меня до сих пор понимает куда лучше, чем я.
- Можно? - спрашивает Койрэ, показывая на краски и кисти. Я киваю. Почему-то через комок в горле. Отхожу, уступая ему место, и так и стою, вцепившись в рукав и смотря ему через плечо, как он улыбается широкой беличьей кисти - “кошачьему языку”, как начинает заливать лист.
Волчья кисточка всё-таки тоже оживает.
Смотрю, как на бумаге растекается краска, как проявляется - тревожное, наполненное облаками небо. И не могу отделаться от мысли, что вижу совсем другое.
Дерево, в которое попала молния - с почерневшими ранами на стволе - на котором вопреки всему зеленеет листва.
Горько-светло.
Она всегда рядом, эта горьковатая, как перестоявший травяной отвар, радость - просто сейчас проявилась отточенно-остро.
Очень радостно видеть его живым.
И… я очень давно не видела его с кистью в руке.