Dagor Aglareb

[lissiel]

Спасибо  Рэйну, на фоне обсуждений меня внезапно упороло. Про встречу Динет и Жаворонка на том берегу я написал, а вот про расставание на этом - нет.
Вышло странное.

славная битва

Ночь тревожная и слишком короткая - огни на стенах, разговоры и звон металла рвут её на отдельные лоскуты теней и пускают плясать по ветру. Тревожные вести, рубеж битвы - здесь никогда не было полной тишины, но теперь она грозит смениться чем-то... чем-то.
Райнэ зажмуривается, закрывает глаза старательно, сворачивается в клубок, баюкая своё маленькое гнёздышко из незнания и тишины. Такое беспомощное, как сумерки перед рассветом, сонное - не сейчас?
Можно полусонно, вслепую, протянуть руку и запутаться пальцами в волосах мужа - мягкая волна течёт под рукой, ласкает кожу, так... просто. Сложно привыкнуть, что можно - так.
С тем, насколько часто его нет в крепости - ещё сложнее. С тем, что часто там нет и её...
Он поворачивается с слышным шорохом простыней, обнимает её, прижимает к себе - всё так же, не открывая глаз.
- Спи, - шелестом на ухо, еле слышным, тёплым дыханием.
В его руках спокойно и надёжно, как в сплетении ветвей старого дерева. В птичьем гнезде из лоскутов ночного молчания - одном на двоих.
Райнэ ныряет в грёзы, зная, что он улыбается, зарывшись лицом в её волосы.

Она проводит его в предутреннем тумане - привычно, он будет ворчать, что ему странно видеть в её руках его доспех, а не резцы для стекла, она будет отвечать, что кому бы ещё она его доверила, и ниточка разговора будет прясться себе и прясться, разматываться, но не рваться, и держать их руки вместе. Даже когда они разожмут пальцы.
Потому что каждый раз - так странно. И страшно.
Знать, что он может уйти - совсем.

Она ждёт.
Время вьётся в руках кожаной нитью, стежок за стежком - собирается колчан, это медленное, ровное дело, можно не думать, просто ждать, она умеет, они оба долго ждали...

В миг краткой дрёмы перед рассветом ей снится, как над полем взлетают птицы. Чёрное на золоте, и ликующая трель, льющаяся с неба.

Гонец с вестью о победе приходит в крепость раньше, чем войско.
Время натягивается струной и радостно звенит.

Она ждёт.

Они возвращаются - те, кого она знает хорошо и знает только по лицам, уставшие и бодрые, раненые и почти целые - и все они светятся. Радостью. Счастьем. Медным, кровавым, яростным - но таково оно, счастье изгнанников.

Она ждёт ещё. Того, с кем может его разделить.

По тем, кого несут на щитах, просто скользит взглядом - горько, но эта горечь не прорастает в ней, слишком звенит струна, слишком сильно ожидание...

- Райнэ, - голос знакомый, и лицо знакомое, но это не тот, кого она ждёт.
Струна в сердце натягивается. Звенит напряжённо.
Она идёт за другом, кутаясь в шаль и осторожно ступая по камням, странно понимая, что утро холодное, и по плечам пробегают кусачие искры.
Они идут долго. Мимо раненых, над которыми хлопочут целители, мимо лежащих без движения и дыхания, мимо рыдающих...

...она не узнаёт его.
В этом теле больше нет его души.

Нет тех рук, что обнимали её. Нет того дыхания, от которого оживали флейты. Нет того голоса. Нет того молчания.

Осознание снизывается глиняными бусинами.
На нитку.
Оборванную.

Медленно-медленно, словно не решаясь проснуться, Райнэ опускается на колени.
Касается его волос.
В грязи и крови.

Мягкие.

Так... больно.
***
- Вы позволите? - эллет в дорожной одежде подходит к костру. В руках держит чёрное, смотанное и сплетённое.
Волосы.

У неё самой - едва ли длиннее плеч.

При ней всех вещей - дорожный мешок, лук и стрелы, да флейта на поясе.
Не её.