Впервые за сезон выехал в лес, и это было настолько хорошо, что аж добрался орать об этом в дневник)
Нежно люблю феечек, которых ставит Амарт, они очень камерные, живые и тёплые, и на этот раз тоже было так. В прошлый раз был Йоль и в квартире, в этот Лита и в Подосинках.
На Подосинках побывал впервые, и они чем-то напомнили леса под Томском - чувство, словно вернулся домой. Хвойный опадок, шишки, кричащие вороны, черника. Невероятно хорошо, и наконец лес, в котором мне правильно.
Думаю доехать туда просто так, за черникой, травами и ещё ёлками. Опять же, иван-чай в конце июля.
Но вернусь к игре. У нас был 14 век, Раскол, фригольд в германских болотах, управляемый напополам гилли-ду и ши ап Балор, и общее "всё плохо, но без праздника никак". И сборище тех, кто остаётся в яви, да.
Мой персонаж был захожий эшу родом из Индии.
о персонаже и концепте
Шанкар, он же Сорхебаяр, он же Лето/Лито, шут/трубадур по наследиям, довольно таки неблагой, "иду из ниоткуда в никуда", "радость всегда остаётся радостью". Колокольцы в косах, очень много отсылок к шиваитам и "танцевать в конце мира", гейс не брать в руки меча, кинжал на поясе, некоторая отбитость и любовь к риску, кинк на опасность, "всё, что недостаточно прочно, будет разрушено", нелюбовь к религиозным фанатикам и иногда звучащее сквозь базовое "нет ничего" тихое "...кроме любви".До игры я скурил ему историю про роман с монгольским шаманом-Мечтателем, спасение его потомков, волшебную сестру-орхидею и три гейса, мастер докинул три завязки с присутствующими, и мы полетели.
Я отвык собираться на полигон, и навешивать на себя три процесса в параллель было плохой идеей, но как-то я собрал всё с минимальными потерями, не забыл часть аптечки, покрасил волосы и захватил мастеру топор. (топор ехал в шарфе с бабочками, пенке и трёх метрах шёлкового пояса индорильской девицы))). Вовремя поймал Амарта и компанию и ехал в электричке в самом углу огороженного рюкзаками фриголда ("ага, а эшу вы запихнули в угол, чтобы не сбежал? =)"))
На полигоне чувствовал себя бесполезной мебелью, пока все ставили лагерь героическими силами и клепали диоды, я плёл косоньки и штопал рубашку и плащ. Зато привёз полезный веночек нашей гилли-ду.
Пожалуй, даже доволен тем, что получилось из персонажа визуально. Шанкар звенел косами и браслетами, отличался заметной рожей, всё своё, включая фляжку, носил с собой. За то, удалась ли пластика, не имею зелёного понятия, но, по крайней мере, перед игрой я выяснил, что на лотос мне растяжки хватает.
отчёт. warning: гет, слэш и феи не любят церковьПо игре Шанкар пришёл в Штюрмор, порядочно проплутав по болоту, отдарившись топи браслетами с ног и порядком устав. Но, в конце концов, выйти к костру в ночь Литы - это правильно, а что это фриголд ши - ну, тоже может быть неплохо. Тем более, что здесь оказалось сразу двое ши из тех, кто Шанкара вполне устраивал, и, если витязя Варича встретить было не странно и радостно, то вот Ярош, которого он запомнил мелким и шумным воспитанником табора сатиров, оказался неожиданностью. Выросший, при всей шийской роскоши, ещё и оруженосец местного барона теперь... но, что к лучшему, не приобретший дурацкой гордыни. Что Шанкар и проверил, немедленно утащив его купаться. Отлично вышло - поговорили, забрызгали друг друга водой, побегали по полянке (картина была та ещё - стоят барон и баронский гость, а мимо них со звоном и хохотом проносятся мокрые эшу и ши)), ну и обмакнул Ярошека в пруд Шанкар с удовольствием.
Рассказать историю о том, как он с маленьким ши познакомился, не успел - к огню явилась ещё одна незнакомка. Так он снова услышал о пути Подменыша - не в первый уже раз. Странно было, что дева ши - Эрна - последовала ему.
Всю историю ши Эрны ни Скатах Шанкар в эту ночь не услышит, пусть она и получит своё разрешение, и Эрна найдёт того, кого искала, и Златояр найдёт решение их клятве и завяжет узел встречи, и Эрна разгневается на его слова и вызовет на поединок. Впрочем, старый товарищ не менялся, словами разил, как саблей, с размахом.
Смеяться он тоже не разучился, и учил произносить слово борщ, ("один гвоздь Варич сломал, другой потерял").
А пока ши вздумали вести речи о высоком вокруг дерева (Шанкар умел и любил высокие речи сам, но не в ночь весёлого праздника, это неуважение к ночи, в конце концов!), он рассказывал Эрне историю родной земли о тех, кто умирает и рождается вновь - похоже на тех, кто встал на путь подменыша. Не страшно. Ты остаёшься тобой, светлая дева. Иди и не бойся.
Ещё у костра сидели двое - очевидно рядом и вместе. Хрупкий юноша ши с прикрытыми глазами, в длинной мантии, тихий и нежный, и румяный бойкий нокер, который смотрел на него, как на свет в окне. Витражном - они говорили о стекле, работе и витражах, как иные ведут любовные беседы. Было красиво. Шанкар улыбнулся.
(ещё сильнее улыбнулся и расхохотался, когда ши - Квентин поднял топор, об который споткнулся, брезгливо держа двумя пальцами, и попросил забрать у него "это". Кинжал в его сапоге он тоже заметил и оценил. Не обижайте нежные цветы...).
Это было и вправду красиво - дубовые листья, что ши не смог сплести в венок, и нокер склонил голову, давая воткнуть их в волосы. Оттого ли новой историей была история о Нерги, мечтателе из степи? О человеке, которого он спас по прихоти, и который надолго остался в его памяти.
Правда, это потребовало досказать и то, как он спасал его потомков от людей полумесяца, и юноша Квентин помрачнел - хотя разговоры о том, что можно уронить на инквизицию, всех порадовали.
Фригольд нравился ему всё больше, как место для праздника - второй хозяйкой оказалась гилли-ду, нежный болотный цветок с белыми лепестками, которой он искренне залюбовался. А она удивилась его поклону:
"- но как я мог не поклониться хозяйке этой земли?
- я просто здесь расту".
Смешно - поговорить с ривер-хагом и послушать его - в эту ночь даже он мил и вполне готов говорить, хоть и шутит про дохлых оленей, но почему нет?
Новой гостьей оказалась ши Фиона - когда приходит леди из Фиона, сразу видно, что она леди из Фиона - в платье нежном, как рассветное небо, с гривой золотых волос и ясной улыбкой, идёт как плывёт и светится южным солнцем. Её сопровождал юноша ши с тёмной звездой во лбу. Ап Бомайн.
Два Бомайн, встречающихся в одну ночь, встречаются исключительно удачно (или нет, как посмотреть). А юноша оказался тем, кто был нужен самом Шанкару - если вас просит об услуге грозная женщина из Эйзин, то проще сделать. Ги при виде её письма просиял и унёсся его читать. Шанкар улыбнулся ему вслед и вернулся к костру - там как раз творилось интересное.
Рыцарь ап Дайреанн в бою с ядовитой химерической тварью потерял глаз и покинул свой дом. Баронесса соседнего фригольда из дома Дугал согласилась ему помочь. За работой мастера смотреть было интересно - особенно когда она оказалась удачной, и Дайреанн закричал "Вижу!!!".
Радостная новость для такой ночи - и радостно было потанцевать с рыцарем, вновь обретшим уверенность - и посмеяться на то, как он посмотрел на Шанкара с кинжалом. Отметили друг-друга оба - сумрачный барон Балор смотрел на них, слегка улыбаясь.
Балоры, конечно, страшны, и барон Вигго, "пан Змий!", "его гюрзейшество" не был исключением - красавец, как и все ши, только выглядит всё равно так, что где-то по загривку проходит холод, как в ледяное озеро ночью окунулся. Но кому как, а любоваться им это не мешало.
Было в этом фригольде что-то очень правильное, из самых старых историй - о дележе мяса, добытого на охоте, о хозяине и хозяйке дома - чёрный змей с секирой, красивый и страшный, и нежный белый цветок, чья власть глубока, как корни. Скорее о дружине, чем о вассалах - острый на язык поющий кларикун, с которым Шанкар с довольствием перебрасывался словами, весёлый Ярошек с его "пан Змий" и дурачествами, Квентин ап Дугал и нокер Нэйл, которых Вигго явно опекал, тепло, с которым говорили об отсутствующем слуаге, и риверхаг, которого привечали и который привечал в ответ.
В эту ночь в эшу, замёрзшем уже порядком на холодных ветрах, снова что-то начало отогреваться.
Уже под рассвет, сидя у ног Каллы и молча, он понимал - он нашёл живую землю, уже устав искать. Нашёл место, куда хочется вернуться. Место, что утратил давно.
И он, кажется, этому счастлив.
И, сколь красива и светла бы ни была леди Таис - о, огромные глаза Фиона, пытающейся понять, что есть страх, о, детский восторг от его историй, приятный рассказчику, и "леди, право, я же не кот и не пак, чесать меня за ухом... но вы продолжайте, не каждый день чешет за ушком столь красивая леди"... Она перелетает через костёр, и платье светится восходящим солнцем, и со слов эшу мастера и Таис пускаются в размышления о том, как бы сделать подсвечивающийся витраж. Таис говорит о фриголде, закрытом от внешнего мира... и эшу с трудом удерживает ярость. Праздник священен.
Но как же тяжело не сказать "никогда не называйте мне дороги туда, чтобы ваш стеклянный шар не был разбит".
Он умолкает, смотрит прочь - в другой стороне говорят о рубеже, о сражении с Банальностью, и право же, это более приятный разговор.
Медленно свиваются кольца чёрной змеи, змеи текут по рукам, летят чёрные пряди и чёрный шёлк, медлительно и тяжело ступает ши, покачивая топором, и это красиво - где-то в горле сжимается от предвкушения, как перед хорошим вызовом. "Да, с этим я хочу станцевать".
Это легко и весело - венок из розовых болотных цветов, чуть дышащий глэмором, опустить поверх сияющих синих камней во встрепанных чёрных прядях. Встретить несколько удивлённый взгляд и пожать плечами - на моей родной земле были бы цветочные гирлянды, а у вас другая традиция, да? Змий кивает и протягивает руку. Тоже - жест, которым чешут кота, только не живыми пальцами - холодной сталью. Метка дома - у него нет трёх пальцев на руке, вместо них стальные когти. Шанкар улыбается, пока пригасив порыв - поцеловать эти когти. Красиво, в конце концов.
Венок он так и не снимает, чёрное пятно им увенчано до утра.
К костру подходит юный Ги, у него светятся глаза, и он зачитывает письмо подруги. Это история северных земель, об угасающем очаге, о горькой безумной любви и о пророчестве. Шанкар не столько верит пророчествам, сколько знает - если ты не возьмёшь настоящее в руки, предсказать твое будущее легче лёгкого. Но, когда Эрна говорит, что хотела бы дойти до фригольда, он смеётся и предлагает пойти с ней. Это хорошее приключение. И хватит с него угасших очагов.
Таис щурит глаза и спрашивает "твоё сердце достаточно горячо, эшу?". Что ж, для доказательства горячести сердца леди выбрала не его, но это красиво и тоже... правильно, старая-старая история о плодородии на год - или о том, как встречаются ночь и день. Катятся по траве - золото и нежный розовый рассвета, чёрная грубая кожа, чёрная буря волос, гибкие нежные руки, змеиные татуировки, розовые лепестки, звенящий смех. Он отводит глаза и улыбается. Ши красивы. А эти ещё и умеют радоваться.
Можно тихо, медленно рассказывать Калле о своих родных лесах - он скучает по ним, а этот кажется таким чужим... но он жив и прекрасен.
Вальтер играет песню, Шанкар подзвучивает ритм бубенцами в косах и щелчками браслетов, и после на него с интересом оборачивается Квентин. "Ты интересно звучишь. Можно рассмотреть?".
Он разводит руки и широко улыбается - конечно. Слепые смотрят руками - запястья, чеканка браслетов, перебрать бубенцы в косах... потом Квентин неожиданно распахивает глаза.
В них плавится середина лета, безумный янтарь Грёзы, и в отражении в этих глазах Шанкар гораздо глубже и ближе к себе. Это невероятно красиво - эти золотые, светящиеся глаза на юном лице.
Любовь нокера к нему и великое искусство. "Он сделал мне хорошие глаза" , тихо говорит Квентин.
"- Я хочу потанцевать - с тобой и с ним.
- С топором?
- С тобой и твоим топором."
Вигго улыбается и идёт к поляне, где они танцуют. Смотрит, слегка удивлённо. "Кинжал?"
Шанкар кивает, звеня бубенцами. Давний гейс иногда... восхитительно уместен.
Танец с Дайреанн был другим - ветер и ветви, праздничная борьба, и счастье от движения и исцеления летело искрами костра. Здесь на него катится неотвратимая волна, тяжелые удары, один за другим - ши, может, и изящен, но в силе ему не откажешь. Это похоже на море в северных землях - безжалостные, свинцовые волны. И это... завораживает. Волну можно перехватить, но он не хочет этого, он хочет танцевать. Понимает, что сейчас пропустит удар - и позволяет себе пропустить его и упасть на землю, всё ещё улыбаясь. Хорошо. Невероятно хорошо.
"Ты ловок", - лицо Змия задумчиво.
Они отходят к краю, неспешно переговариваются, и Шанкар в какой-то момент с усмешкой перехватывает руку ши и всё-таки целует химерические когти - лёд сверкающей стали на губах. Наградой достаются распахнувшиеся в удивлении синие глаза и растерянное "ты меня удивляешь". Дразнить эту змею - это само по себе вызов. Рисково и интересно. Ему нравится.
Ему весело и легко.
"- Останешься здесь?
- Ненадолго.
- Вы никогда не остаётесь надолго.
- Иногда мы возвращаемся".
Я знаю, что в следующий раз за Шанкаром сюда увяжется его сестра, будет говорить с Квентином и Каллой, принесёт с собой корзину яблок и будет смешно слегка шарахаться от Змия.
Что он будет возвращаться трижды, но не вернётся четвёртый раз, и не застанет судьбы фриголда. Его судьба подстережёт его где-то в землях Орды, в облике старой знакомой, и так для него начнётся путь подменыша.
Однажды он родится в семье потомков своего любимого мечтателя. Будет лингвистом и танцором в яви, рассказывать сказки в Грёзе, туманы скроют ему память о любимой сестре.
Встретится ли он снова с теми, кто был в Штюрморе в ночь Литы, я пока не знаю.
Так или иначе, благодарны мы оба.
Благодарности воспоследуют